Зерно для вкусной каши

В ясный июльский день, когда солнце после полудня склоняется к закату и стихает ветер, пейзажи срединной России обретают какую-то особенно трогательную прелесть.

Тихо стоят дубы и березы. Свесилась нагретая, разомлевшая листва кленов и липы. Сероватой дымкой одето поле ржи, а рядом зеленеют овсы и недавно выбросившая колос яровая пшеница. Темная зелень картошки уже разукрашена фиолетовыми цветами. И как само умиротворение в этом тихом убаюканном мире, на опушке леса вытянулась лента ровного, сплошного бело-розового цвета, словно летела стая экзотических фламинго и уселась на поле, распушив свои светлые, с розоватой подкладкой крылья.

Приятный запах нежного цветения рождается над полем. Ровно, как приглушенный мотор, гудят над ним пчелы и шмели. Деревянные ульи, куда летят отсюда пчелы, в четыре ряда протянулись по открытой лесной поляне. Кажется, сам воздух шевелится от лёта сотен тысяч пчел, снующих в оба конца.

Ни души вокруг. Спит пасечник, убаюканный теплом и мирным пчелиным гулом. Дремлет у порога маленького домика дворняга, разморенная зноем. Запах с поля встречается здесь со свежим воздухом лесной глухомани и вместе с зеленью дерев и полевых растений создает в этом уголке картину ничем не затронутой и вечно живой первозданности.

Гречишное поле... Не так уж часто встретишь его сегодня среди сплошь засеянных агроландшафтов Русской равнины. Когда-то почти равноправная с рожью и ячменями, гречиха много годов отступала и отступала под напором более урожайных колосовых злаков и если еще осталась в севооборотах, то на положении бедной родственницы, где-нибудь на дальнем краю распаханного клина, подальше от взгляда делового руководителя, озабоченного сбором бесконечных тонн другого зерна с обработанных полей.

За что эта древняя крупяная культура Руси попала в немилость, отступила на задний план и сжалась теперь лишь в нескольких точках старинного земледелия — в Украинском Полесье, на узком пояске орловской, курской, тамбовской и тульской земли, в Поволжье, Башкирии и Татарии? Всего-то 1,8 миллиона гектаров в стране, где 220 миллионов пахотных угодий. Это меньше одного процента, да еще на самых бедных, удаленных от деревень землях.

А ведь гречиха всем нам нужна, мы с детства привыкли к ней, она после манной каши детских садиков кажется в сто раз вкуснее, приятней и для детей, и для старых. Когда-то не было дома, где к обеду не ставили бы на стол гречневую кашу или гречневые блины — одно из самых приятных кушаний русской кухни. Это и понятно. Кроме прекрасного вкуса, гречневая ядрица и продел (дробленая крупа) обладают таким веществом, как рутин (витамин Р), очень нужный для всех особенно теперь, в век сердечных болезней и других недугов. Словом, речь идет о целебной крупе.

А сеют ее, как уже сказано, мало. По стране всего менее двух миллионов гектаров. Даже если бы давала гречиха урожай, равный пшенице, — с такой площади потребность людей в крупе удовлетворить трудно. Но она дает пока что урожай много меньший, чем пшеницы. И в этом все дело.

Агрономы морщатся, когда речь заходит о гречке: «Обойдемся без этой культуры! Не до гречихи...»

Почему же ее не сеют повсюду, где она обрела прописку чуть ли не со времен Ярослава Мудрого?

Прежде всего, как сказано, виноват невысокий урожай. А поскольку до 1980 года эта культура числилась среди зерновых, она своим неурожаем сильно снижала общий показатель хозяйства по урожайности зерновых, влияла на общую оценку труда и, разумеется, на премии, связанные с урожаем. Какой выход? Выбрали самый простой: убрать гречиху с поля, засеять это поле все той же мироновской пшеницей, уж она-то «вытянет» урожай со всеми приятными последствиями от выполненного «вала».

Кроме того, с гречихой хлопот много. Капризная культура, это не секрет. Сеять ее надо позже всех других, она задерживает сладкую минуту подачи рапорта об окончании посевной. Тоже не на пользу хозяйственникам. И от пчел, понимаете ли, очень зависит, без пчел хорошего урожая ждать нечего. А с пчелами у нас не все ладно. От погоды тоже, особенно во время долгого, трехнедельного цветения. Ну-ка вдруг холода или дожди за эти три недели? И опять нет урожая.

Что капризная — это, в сущности, полуправда. Все культуры поля капризны по-своему, все зависят от погоды, не под крышей растут. И земледельцы не могут и не должны ссылаться на непогоду, у них такая работа испокон веков. Год на год не приходится. А вот пчелы...

Можно только дивиться и радоваться удивительной мудрости и целесообразности в природе, увязавшей все явления живой жизни в стройный ряд благозависимостей. Хлебный колос, пчела и шмель, дождевой червь и птицы, цветок и ветер, лес и влага — все связано между собой и все помогает накоплению органического вещества в природе, то есть богатству жизни на планете. Кто этого блага не замечает или равнодушно рвет установленные взаимосвязи, тот подобен гусенице, вгрызающейся в сладкое яблоко: упадет испорченный плод... Вместе с гусеницей.