Дэрэсу

Мы спустились в долину и двинулись к озеру вдоль левого берега реки. Сверкающая черта Орог-Нура вначале еще была видна из-за окаймлявших его кустарников и холмов, потом она стала поблескивать лишь кое-где в окошечках среди зелени и, наконец, пропала из вида.

Добраться до озера было не так-то просто: дорогу заграждали то глубокие рукава реки, то большие сыроватые пространства, сплошь занятые ямами и расположенными между ними высокими кочками. Кони с трудом выбирали себе дорогу, верблюды то и дело спотыкались, временами падали, вьюки сбивались, их приходилось заново увязывать. Особенно тяжело пришлось двум более слабым; выделенные из общей вереницы, чтобы не задерживали других, они далеко отстали от передовых всадников и более выносливых верблюдов. Я присоединился к Дорджи и проводнику, которые, шумно пререкаясь по поводу неудачного выбора дороги, едва успевали поправить один сбившийся вьюк, как падал другой верблюд и только что увязанная ноша съезжала набок. Тогда мы переложили часть груза на коней и, перейдя несколько мелких рукавов с мутной и теплой водой, вышли на лучшую дорогу.

Высокая, но сквозная и прозрачная зелень дэрэсу, с тонкой сеткой кивающих стеблей, метелок и листьев, окружила нас со всех сторон; в ней нежно звенел ветер, пробегая такими же волнами, какие скользят на колосящихся ржаных нивах. Но никто не сеял здесь этого злака, он сам шаг за шагом отвоевал у песков все пониженные и более влажные пространства, одел их щетинистыми большими шапками дерновин, закрепил, окружил оголенные дюны серебристо-зеленой, легкой, но стойкой стеной. Там, где разросся дэрэсу, пески успокаиваются, их движение замирает, они перестают быть угрозой для соседних зеленых лужаек. Пусть рвется над равнинами ветер, пусть застилает дали желтым дымом песка и пыли, — то, что прикрыли дерновины дэрэсу, над чем скрестились его тонкие, как шпаги, листья, не приведет в движение и буря. Стебли дэрэсу гибки и прочны, словно тонкая стальная проволока; киргизы, называющие этот злак чием, делают из них отличные цыновки. Режущие листья жестки, но на верблюжий вкус отнюдь не лишены приятности; крепко засевшая в песке дерновина дает приют множеству насекомых; под нее же уходят и норы пустынных зверьков. О, не только для когтей лисицы, но и для хорошей железной лопаты такие норы почти недоступны; большую дерновину можно разрубить только топором.

Вот каков дэрэсу, пустынный ковыль, на удобных местах вырастающий выше всадника, сидящего на лошади.

За полосой этих зарослей бугры и холмики стали мельче, начали встречаться ровные, лишенные травы площадки солончаков, и, наконец, берег озера появился совсем рядом. Мелководные теплые лужи, глянцевитые пространства грязи, ржавые болотца, гривки камыша, разноцветные пятна сочных солянок (солончаковых трав) и отдельные кусты засохших тамарисков пестрели вдоль изрезанной линии берега. Камыши мысами сбегали в воду и то стояли там густыми зелеными купами, то рассыпались жидкими, растрепанными косицами. Среди них полоскались, ныряли, бултыхались, гонялись одна за другой чомги, нырки и утки со своими выводками; над ними парили и кружились чайки; крачки с дружными хрипловатыми криками вились и дрожали над болотами целым облаком, сверкающим несчетными взмахами крыльев. Они падали в воду за добычей, словно белый град, в то время как большекрылая скопа (речной орел) уже тащила к синеве гор большую, влажно поблескивающую рыбу. После однообразия степей и мертвенности гор глаза разбегались при виде этой кипучей жизни.

Nextstore предлагает: куртка из кожзаменителя мужская в Москве.