Сурок и тарбаган

Степным азиатским кочевникам чужда и непонятна озабоченная деловитость европейцев. Человек медлительный, степенный — в их понятии почтенный человек; занятый, торопливый, стремительный — достоин всякого сожаления. В этих странах никто не придумает лишнего дела , и время течет само по себе, как солнечный свет на равнины. Оттого и сурок, лето дремлющий на солнце, зимой и осенью спящий в норе, спокойный и степенный, по убеждению кочевников, несомненно знатный человек. Они говорят: «Был тарбаган богачом и звали его Курун-бай. Тысячами коров, лошадей, верблюдов, овец владел он, но когда приходили нищие, убогие, он отказывал и ничего им не давал. Тогда за дурной нрав и превращен он был в сурка, которому велено было питаться травой и спать долгую зиму. Сурок покинул свое семейство с криком: «Прощай!» Так и теперь он кричит, вылезая из норы и возвращаясь в нее. А скот его был обращен в диких животных: коровы — в маралов (оленей), бараны — в архаров (горных баранов), козлы — в каменных козлов, лошади — в диких ослов-куланов». И еще рассказывают, будто по знатности своей не любит тарбаган выходить из норы на сырую траву, по росе или после дождя. Наблюдение это верно лишь отчасти: действительно, сурок избегает сырости, но пасется иной раз и после росы и даже во время небольшого дождичка.

«Хорошо, если застрелишь наповал тарбагана из лука; худо, если со стрелой уйдет он в нору. Тарбаган обратится тогда в черта; десять человек, целый хошун (волость) не выроет его, целому аймаку (уезд) добыть невозможно». Действительно, редкое нужно терпение, чтобы вырыть даже не напуганного сурка из норы, сделанной в каменистой и твердой почве. Далеко в глубину склона, извиваясь между камнями, уходят галереи; трудно добраться до просторной камеры, выстланной мягкой сухой травой, в которой звери отдыхают и где лежат в спячке, собравшись на зиму большими группами.

«Курун-баи» пасутся, останавливаясь и приседая, ковыляют по склонам, похрюкивают и свищут, перекликаясь. День клонится к вечеру, в часы второй, послеполуденной кормежки (первая была утром, едва обогрело солнце) все население колоний высыпало на луга. Орланы-длиннохвосты и беркуты высоко в синем небе вьются над сурочьим городком, ждут, не зазевается ли где молодой сурок, не лежит ли раненый или больной зверь. Но не так-то легко выхватить жертву из дружной тысячеглазой, тысячеголосой семьи. От склона к склону, от хребта к хребту переливается тревожный свист, и низко спустившийся орел уже никого не может захватить врасплох. Сурки лишь несколько приблизились к норам, но даже не бросили кормиться; они спокойны: за ними глаза, слух и бдительность соседей. Тогда, без взмаха крыльев, орел взмывает над котловиной и переваливает через хребет к новой, еще не напуганной колонии. Мгновенно, вдруг вывернувшись из-за скал, он ринется ниже по стремительной плавной дуге, вычертив свистящими кончиками крыльев точный профиль горы. Только этим мгновенным, молниеносным налетом, таким быстрым, что, имея в руках ружье, не успеешь о нем и вспомнить, как уже орел превратился в точку, — только таким порывистым броском можно захватить сурков врасплох. А если не удастся и это, то орлу остается последнее: сесть на скалу близ нор и, слившись с ее мшистым гребнем, часами ждать и стеречь, слушая тонкий звон травяного ветра. Так стерегут и монголы, укрывшись за стенкой, сложенной из камней наподобие небольшого окопчика.

Если угроза с воздуха встречается сурками спокойно, то совсем иначе переживает колония появление наземного врага. Лисица, собака или волк, показавшиеся в пределах городка, заставляют ближайших сурков кинуться в норы, где они и затаиваются у входов, выставив из лаза только темную часть лба и носа вместе с присматривающимся глазом. Радиусом в сто или сто пятьдесят шагов вокруг хищника образуется покинутое зверями пространство, а за пределами этого кольца все, старые и молодые, сидят в наблюдательных позах и свистят непрерывно. Это мертвое пространство, и «свистящий круг разведчиков» перемещается по мере продвижения хищника. Редко при такой обстановке удается ему захватить какого-нибудь сурка, слишком далеко ушедшего от норы; чаще же приходится прятаться в камни и тоже стеречь целыми часами, пока сурки не позабудут об опасности. Охрана сурочьих городков так хорошо поставлена, что монголы по тревожному свисту узнают о приближении волков, которые могли бы повредить их стадам.

Много позднее на северном склоне Ихэ-Богдо мне пришлось наблюдать тарбаганов одной колонии, большая часть населения которой или погибла, или ушла от дождевых потоков, заливавших норы, расположенные в понижениях. Немногочисленные оставшиеся сурки лишились выгодного соседства и были необычайно осторожны. Они так редко покидали норы, что, вероятно, постоянно голодали и вряд ли накопили жир, необходимый для зимней спячки.

Любопытно, что обычно смелый и совсем небоязливый джумбуран, живя вместе с сурками, перенимает их осторожность и по первому тревожному свисту тарбаганов поспешными прыжками бежит к норе. Последняя иной раз уходит под камни всего сантиметрах в двадцати -тридцати от входа в нору сурка; джумбуран останавливается здесь и, вытянувшись во весь рост на задних лапках, кажется рядом с сурком тоненьким и стройным, как ящерица около черепахи. Короткое «чэрэк» или «чрэк» эверсманнова суслика примешивается тогда к сурочьему свисту и хрюканью.

Джумбураны, жившие внизу котловины, совсем не боялись людей, играли, прыгая друг через друга, тащили в гнезда клочья шерсти и куски кошмы, набивали защечные мешки семечками, делали все свои несложные сусличьи «дела» около самых монгольских юрт. Кочевники бережливо относятся ко всему живому, без нужды не истребляют и не мучают. Множество примет и поверий обещает благополучие за доброе отношение к живому, всяческие кары сулятся тому, кто нарушит обычаи. Поселившийся в юрте грызун «ухырокто» (сеноставка, или суслик) сделает так, что у хозяина будет много коров, но горе тому монголу, который убьет лебедя, орла, красную утку, даурскую галку, будет бить лошадь по голове или выдергивать траву с корнем; по отношению к последней ведь это «то же самое, что щипать волосы из бороды».

Курсы парикмахер косметолог курсы массажа. Массажный стол 180x62см от 6000р.