Вместо заключения

Много лет прошло с тех пор, как я расстался с родным городом и заволжскими лесами. Но память то и дело возвращается к ним. И снова тогда давно знакомым гулом шумят высоко над головой лохматые вершины елей, и среди хора кочующих по лесу синиц издали доносится тонкий посвист рябчика. Осыпается, порхает над просеками золотой березовый лист, и сонные лесные речки уносят его к югу, завивая венки и гирлянды над омутами. И опять я вижу поломанные медведями рябины, недоеденных налимов, брошенных выдрой на песке, и на старой заросшей гари испуганного лося, с непостижимой легкостью перемахивающего через поваленные ветром деревья.

А волжский разлив, когда узкие гривы и островки полузатопленного леса лишь кое-где темнеют над мутными просторами вод! Всевозможные утки и нырки носятся парами и целыми стаями, с радостными гортанными криками кружатся чайки, и разноголосый гомон стоит над мелководными болотами — притоном суетливых куликов. А летние вечера в дубравах с таким богатым птичьим хором, что даже привычное ухо не сразу разбирается в голосах множества одновременно слышимых певцов! Или белые зимние немые дни над запорошенными черноземными полями на юге моего родного края. О, как расписан тогда пухлый снег бесчисленными «маликами» зайцев, как опутаны овраги тонкой строчкой лисьего нарыска и мелким кружевным узором следов куропаточьих стай!

При коротких весенних ночах лесной хор, кажется, не умолкает ни на минуту, и на вечерней заре еще не стихнут дневные виды, как уже заухает филин, загудит глухим голосом из свого дупла мохнатый сыч, и долго в вышине над болотами будут заливаться барашками неугомонные бекасы. И еще до проблесков утренней зари в темноте защелкают и «заточают» на току глухари, полетит над лесом с хорханьем и свистом вальдшнеп, а там проснутся зорянки, завирушки, дрозды, кукушки, засвистят, зальются еще десятки певцов, и в многоголосом хоре вскоре потонут песни рано смолкающих глухарей.

В зимнее время мертвым и безжизненным кажется наш лес, особенно в ветреную и снежную погоду, когда в унылом шелесте несущихся снежинок, в тоскливом скрипе раскачивающихся стволов и мерзлых отвердевших ветвей теряются немногие голоса оставшихся на зимовку животных. Черной стеной стоят ельники Заволжья, колоннадами поднимаются вверх к пурге, несущейся над кудлатыми вершинами, красноватые стволы сосен, ходит ходуном тонкое плетение ветвей березняков, неподвижно распростерты синеватые ветви дубов нагорных дубрав.